Русский швейцарец
Среди подзащитных адвоката Женевской коллегии адвокатов, члена Женевской ассоциации делового права и Швейцарской ассоциации адвокатов Сергея Лакутина – люди разные: литовец, которого обвиняют в убийстве пожилого человека на вилле, русская супруга американского гражданина, задержанная по делу о перевозке наркотиков, молодой белорус, осужденный за ограбление ювелирного магазина… В то же время его доверителями являются крупнейшие российские бизнесмены и западные звезды, в том числе; всемирно известный французский киноактер Ален Делон. Офис нашего земляка находится в самом престижном месте – на набережной Густава Адора, напротив символа города; знаменитого фонтана в центре Женевского озера, в великолепном историческом здании, где мы сейчас и беседуем.
− Сергей Николаевич, начнем с риторического вопроса, как вы дошли до жизни такой?
− Я родился в Самаре в 1980 году. В 94-ом, когда окончил восемь классов, родители решили меня и младшего брата Николая отправить учиться в Швейцарию. Нас определили в одну из престижных и старейших частных школ Монте Роза на Швейцарской ривьере в городе Монтрё. Считаю, наша адаптация прошла нормально. Мы довольно быстро вписались в этот жесткий ритм жизни. Вначале изучали английский язык, а затем в программу вошел и французский. Здесь я проучился четыре года, затем переехал в Женеву, где поступил в международную школу, основанную в 1924 году для обучения детей американских и европейских дипломатов. По окончании подал документы в Женевский государственный университет и успешно сдал экзамены на юридический факультет.
− Что послужило поводом в выборе профессии юриста и, в частности, адвоката?
− Учась в школе, мне довелось присутствовать на одном из самых громких процессов, когда-либо проходивших в Женеве. Это был суд над Сергеем Михайловым – местные и зарубежные СМИ на все голоса в 1998 году трубили о «деле русской мафии в Швейцарии», или так называемом деле Михася. Для меня все происходящее во Дворце правосудия было невероятно интересно, ибо напрямую касалось русскоязычного сообщества. На мой взгляд, обвинение очень плохо подготовилось к процессу, ибо расшифровка 3000 часов прослушки телефонных переговоров Михайлова не дала прокурору возможности доказать его причастность к преступной группировке. Сергей Анатольевич защищал себя сам, причем делал это очень грамотно. 11 декабря 1998 года он был оправдан и освобожден прямо в зале суда, к тому же получил компенсацию в размере 800 тысяч франков. После этого громкого дела я для себя решил – обязательно стану адвокатом.
− Ну и как пришли к адвокатской стезе?
− Когда перешел на последний курс, отправил письма в несколько адвокатских контор с просьбой пройти у них практику. И как ни странно, все дали согласие. Думаю, в этом мне помог мой русский язык. Русскоязычных адвокатов и сейчас очень мало, а тогда их вообще не было. Я внимательно взвесил все предложения и остановил свой выбор на небольшом, но одном из самых престижных адвокатских бюро − Bonnant Warluzel & Associés, которое возглавляют звезды швейцарской адвокатуры Марк Боннан и его партнер Доминик Варлюзель. Оба они отличаются довольно крутым нравом и никаких поблажек мне не делали. Порой коллеги интересовались, как я выдерживаю этих двух «монстров»? У меня вообще-то такой характер, что вывести из себя трудно. К тому же я прекрасно понимал, чего стоит фраза господина Боннана: «Сергей, иди-ка сюда, вот тебе досье, посмотри, что здесь можно сделать». Четыре года я проработал под руководством этих блестящих мастеров и получил от них столько, сколько другой не добьется и за десять лет. Кто-то из великих сказал: «Бывают чувства, для выражения которых нет слов». У меня нет слов, чтобы выразить свою искреннюю благодарность и признательность этим мэтрам, которые пестовали меня как своего ребенка. Под их руководством я был адвокатом-стажером в течение двух лет. По окончании практики сдал экзамены на адвокатский патент, после чего еще два года работал адвокатом этой конторы, а потом решил начать собственный бизнес.
− Опустим вопросы, связанные со становлением вашего детища, ибо, глядя на апартаменты, в которых мы с вами пребываем, можно предположить, что дела у вас идут успешно.
− Грех жаловаться. В Швейцарии профессия адвоката очень уважаема. К примеру, новый генеральный прокурор Женевы Оливье Жорно раньше был адвокатом. Практически почти все члены правительства – с адвокатской лицензией. В то же время никакие связи в расчет не берутся. К примеру, я знаком с этим судьей, мы уважаем друг друга, и не исключено, что завтра вместе пойдем обедать. Но если он председательствует в процессе, наши отношения никоим образом не повлияют на меру наказания моего подзащитного.
− В Швейцарии существует суд присяжных?
− Это зависит от кантонов. В частности, в Женеве он существовал 150 лет, но два года назад его отменили народным голосованием в связи с тем, что немецкие кантоны навязали нам юридическую реформу и заставили выстроиться под их систему. Поэтому мы были вынуждены отказаться от судов присяжных, что я и многие мои коллеги считаем катастрофой. Потому что раньше граждане участвовали в функционировании судебной системы, а сейчас полностью оторваны.
− Как строятся отношения между адвокатом и его доверителем в плане оплаты труда?
− У нас не существует «гонорара успеха». Как правило, с клиентом сразу оговаривается сумма за работу адвоката и тут же осуществляется платеж. Никакие договора не подписываются. В ходе процесса адвокат не имеет права менять сумму гонорара. Правда, при договоренности с клиентом в случае выигрыша можно получить немного больший процент.
− Какова средняя цена услуг адвоката в Женеве?
− 400 франков в час (11,6 тысячи рублей).
−Знаю, здесь вы востребованный адвокат, и говорить о том, что ваш бизнес приносит прибыль, нет необходимости. И все же, если не секрет, на что уходят траты?
− Пятьдесят процентов выручки идет на оплату аренды офиса и зарплату персонала. Секретарь получает 5 тысяч франков (145 тысяч рублей), сотрудник с более высокой квалификацией – в два раза больше. А еще оплачивается бухгалтер и представитель в Москве. Если учесть, что Женева является центром банкинга, арбитражных споров, где торгуется 75% российской нефти, вы прекрасно понимаете, что наличие представителя в России крайне необходимо.
− Проиллюстрируйте, пожалуйста, свой рассказ каким-то конкретным делом?
− О делах незавершенных, в силу адвокатской тайны, говорить не имею права. Приведу пример, в котором недавно поставлена жирная точка. У одного моего клиента на Урале хотели отобрать завод. Мы проработали план спасения от рейдерской атаки. Сначала перевели его акции на юридическое лицо, зарегистрированное в оффшорной зоне. Затем организовали траст. После поставили над этой структурой еще одну швейцарскую компанию и обложили предприятие долгами, чтобы оно было менее привлекательным. В итоге помогли моему клиенту. Должен признаться, я работаю очень много, часто мотаюсь по свету и хочу сказать, что работа для меня как наркотик.
− Мы с вами беседовали в основном о материальном, а что в духовном плане?
− Мне очень дороги русские корни и российские традиции. Два года назад создал в Женеве и зарегистрировал в коммерческом регистре ассоциацию «Друзья Русской Православной Церкви». Членами ассоциации являются люди разных профессий и вероисповеданий. Есть как русские, так и коренные швейцарцы, а также граждане других стран, любящие Россию, русский язык и ее культуру. Наша ближайшая задача – собрать средства на реставрацию Крестовоздвиженского собора в Женеве.
− Бог вам в помощь.
− Спасибо!
Беседу вел
главный редактор
журнала «Российский адвокат»
Ромен ЗВЯГЕЛЬСКИЙ
